Разговор с исследователем коррупции: Анна Шашкова о новом Национальном плане противодействия коррупции, проблемах в области противодействия коррупции, открытии сведений о бенефициарах

Разговор с исследователем коррупции: Анна Шашкова о новом Национальном плане противодействия коррупции, проблемах в области противодействия коррупции, открытии сведений о бенефициарах

23 мая 2016

Предлагаем вашему вниманию новое интервью из серии разговоров с исследователями коррупции. На этот раз с доцентом МГИМО, кандидатом юридических наук, адвокатом Адвокатской палаты Московской области, почетным консулом Сент-Винсента и Гренадин Анной Владиславовной Шашковой поговорил эксперт нашей лаборатории Марина Амара.

— Ваша книга «Международная и национальная практика противодействия коррупции и отмыванию незаконных доходов», вышедшая в 2014 году, пожалуй, одна из самых запоминающихся публикаций на данную тему. Особенно внимание читателя привлекают цитаты, предваряющие каждую главу. Так, например, в начале главы, посвященной практике регулирования подозрительных сделок, Вы используете цитату из «Иностранки» С.Довлатова: «Говорят, здесь продают марихуану и оружие. Меняют иностранную валюту. Заключают подозрительные сделки…».

Почему, на Ваш взгляд, в соответствии с Индексом недееспособности государств (англ. Fragile State Index, — индекс, призванный оценить неспособность властей контролировать целостность территории, а также демографическую, политическую и экономическую ситуацию в стране, — ред.) Россия уже находится в зоне высоких рисков?

— Исторически в России отсутствовали четкие и прозрачные процедуры регулирования различных сфер как государственной, так и частной деятельности, а граждане Российской Федерации никогда строго не следовали тому, что указано в нормативно-правовых актах. Это объясняет использование коррупции как «смазки» для урегулирования тех или иных неурегулированных областей.

Действительно, Фонд Мира (американская неправительственная организация «Fund for Peace», занимается составлением Fragile State Index,- ред.) в 2015 году дал России высокий рисковый фактор, оценивая в совокупности политическую нестабильность, бедность и международные конфликты. Но это всего лишь одна из оценок, есть и другие рейтинги. Прослеживается некий политический заказ: Куба, наладившая отношения с США, оценивается как наиболее продвинувшаяся за 2015 год в данном рейтинге. При этом, за 2015 год экономический рейтинг Кубы возрос весьма незначительно, а в отношении налоговых свобод рейтинг государства даже упал. Рейтинг же России за 2015 год в отношении экономических свобод вырос.

На карте Фонда Мира Украина обозначена на том же уровне, что Казахстан, Турция или Саудовская Аравия — государство среднего риска, а на карте экономических свобод уровень Украины ярко-красного цвета — это уровень Ирана или Венесуэлы. Сложить объективную картину по одному только рейтингу нереально.

— Как вы для себя определяете понятие «коррупция»?

— Если исходить из самого корня слова «коррупция», то его латинское происхождение «corruptio» говорит о коррозии, испорченности или развращенности.

Коррупция — это возможность использовать свое должностное либо служебное положение для собственной выгоды, не принимая во внимание ни интересы общества, ни последствия такой деятельности. Отсюда и показатель коррупции в экономиках, имеющих долгосрочное прогнозирование (например, Сингапур, Дания или Канада) стремится к нулю: опасность сиюминутных выгод для завтрашнего развития там очевидна.

— Сможет ли способствовать снижению уровня коррупции открытие сведений о бенефициарах? Является ли механизм предоставления информации по запросу гражданина действенным антикоррупционным инструментом?

Раскрытие информации о бенефициарах, безусловно, является одним из элементов, обеспечивающих прозрачность финансовой системы. Но это не единственный инструмент, который следует применять для усиления прозрачности сделок.

В конце июня 2013 года вступил в силу Федеральный закон от 28.06.13 № 134-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части противодействия незаконным финансовым операциям», в соответствии с которым у корпораций появилась обязанность предоставлять по запросу банка информацию о бенефициарных владельцах. Банкам в этом плане несколько облегчили жизнь, дав им право в одностороннем порядке прекращать договор банковского счета в случае отказа предоставить такую информацию. Безусловно, это положительное решение.

Получение информации о деятельности органов государственной власти является простым способом доступа физического лица к интересующим его сведениям о деятельности государственных органов. Это, несомненно, также способствует обеспечению прозрачности государственной власти в целом. Такой универсальный доступ позволяет сэкономить и время, и деньги, приблизить физическое лицо к той власти, которую оно выбирало. Но, к сожалению, здесь могут быть злоупотребления как и со стороны самого гражданина (который, например, может по нескольку раз запрашивать одни и те же сведения), так и со стороны государственных органов (которые, например, могут выдавать ту информацию, которую они хотят выдать, а не ту, которую у них запросили). Со временем данный механизм войдет в постоянный режим и перестанет выдавать подобные «детские болезни», свойственные любому инструменту на раннем этапе внедрения.

— Можно ли признать успешной деятельность Росфинмониторинга в антикоррупционной сфере?

Росфинмониторинг — это межрегиональный орган, задачи и функции которого выходят далеко за пределы собственно темы коррупции. Росфинмониторинг, по моему мнению, справляется с поставленными задачами в области противодействия коррупции. Многие инициативы ведомства первоначально критикуются, а впоследствии внедряются, однако есть и политически заказанные инициативы, и просто одиозные инициативы, например, такие как апрельский обновленный список стран, которые поддерживают терроризм, торговлю наркотиками или не ведут борьбу с коррупцией, куда вошло свыше 40 государств.

— Какие наиболее серьезные проблемы, на Ваш взгляд, существуют сегодня в сфере противодействия коррупции?

В СМИ постоянно сталкиваешься с указанием одной из наиболее актуальных проблем коррупции — это произвол чиновников. Если брать все же географию России, то следует отметить, что в больших городах произвол чиновников не ставится на первое место. Это говорит о том, что данная проблема вполне устранима в целом, если за нее взяться. Государственная политика в области борьбы с коррупцией должна предусматривать комплексное осуществление правовых, политических, организационных, технических и финансовых мероприятий, обеспечивающих развитие необходимых механизмов, реализация которых позволит создать серьезные предпосылки для коренного изменения ситуации в сфере противодействия масштабным проявлениям коррупции и антиобщественным действиям связанной с ней преступности.

Однако в сфере моей практической деятельности я сталкиваюсь и с корпоративной коррупцией. Корпоративная коррупция приводит к негативным последствиям на уровне как макроэкономики отдельного государства, так и его микроэкономик: элементарное удорожание продукта приводит к росту социальной неудовлетворенности общества, которая, не находя решения на своем уровне, перекидывается и на иные уровни. Часто корпоративная коррупция не останавливается на своем уровне, а смешивается с чиновничьей.

Предложение Transparency International правительствам, начинающим реализацию крупномасштабных антикоррупционных реформ, продемонстрировать свою решимость добиться реальных перемен, заключая «Соглашения о соблюдении правил честного поведения» при осуществлении одного или более крупных инвестиционных проектов является залогом достижения успешного результата борьбы с коррупций.

— На что Вы обратили особое внимание в новом Национальном плане противодействия коррупции 2016–2017? Что не нравится в этом плане?

Меры, предусмотренные в утвержденном Президентом России в апреле 2016 года Национальном плане противодействия коррупции 2016–2017, как в предыдущем документе, направлены на исполнение Федерального закона «О противодействии коррупции» и являются еще одним шагом РФ в сегодняшней борьбе с коррупцией.

Данный план можно охарактеризовать как техническое развитие предыдущего плана. Основные меры Национального плана противодействия коррупции 2016–2017 направлены на развитие антикоррупционного просвещения среди государственных служащих, меры по предотвращению конфликта интересов, проведение исследовательской работы и контроль за расходованием государственных средств для крупных проектов. Важными целями Национального плана противодействия коррупции 2016–2017 является широкое антикоррупционное просвещение населения и персональная ответственность за внедрение в жизнь данного плана на местах.

Национальный план противодействия коррупции 2016–2017 — это целостный комплексный документ, затрагивающий основные вопросы в области коррупции и устанавливающий четкие обязанности центральных государственных органов в данной области, в нем поставлены конкретные результаты, которые необходимо достичь руководителям ведомств совместно с общественными организациями. К работе по направлению противодействия коррупции привлечены и судебные органы, и Счетная палата. Главам регионов поручено провести аналогичную с федеральной работой работу по выявлению коррупционных нарушений на уровне субъектов Российской Федерации.

Следует отметить, на мой взгляд, вопросы, которые не урегулированы Национальным планом противодействия коррупции 2016–2017. Прежде всего, это проблема независимости судебной системы. Судебная система стала прозрачной относительно частных внепроцессуальных обращений. Однако связь с бюрократической системой никуда при этом не делась.

Непонятно, почему, но в Национальный план противодействия коррупции 2016–2017 не вошли положения о защите заявителя о фактах коррупции в государственных органах. Возможно, красивое английское слово whistleblower в русском языке все еще имеет негативный оттенок «стукач». При этом необходимо отметить, что внедрение механизмов защиты заявителя — это международное обязательство, которое взяла на себя Россия, присоединившись к Конвенции ООН против коррупции.

Как с любым нормативно-правовым актом важны шаги, которые будут предприняты для реализации и внедрения Национального плана противодействия коррупции 2016–2017, его исполнения на местах. Ни в одном документе невозможно прописать и предвидеть его правоприменение. Будем надеяться и рассчитывать на разумный прогресс в применении антикоррупционных норм.

Проектно-учебная лаборатория антикоррупционной политики НИУ ВШЭ